9 февраля 2024 г. Преосвященнейший Ириней, епископ Орский и Гайский, принял участие в I научно-просветительской конференции, посвящённой памяти митрополита Арсения (Стадницкого), которая прошла в Свято-Троицком Никольском женском монастыре Ташкента. Публикуем доклад Преосвященнейшего Иринея на этой конференции.
В наше время растет интерес к одному из важнейших событий истории Русской Православной Церкви – Поместному Собору 1917-1918 годов. Работа Собора началась 15(28) августа 1917 г. и продолжалась более десяти месяцев, несмотря на трагические, тяжелейшие события того времени: падение монархии, а затем и Временного правительства, и окончательный переход власти в руки большевиков-безбожников.
О начале работы Поместного Собора так писал архиепископ Новгородский Арсений: «Святейший Синод определил быть Всероссийскому Поместному Собору Православной Церкви, в составе епископов, клириков и мирян, 15 августа в Москве. Событие чрезвычайной церковной важности, имеющее определить новое направление духовной жизни.
Церковный Собор – это нечто отличное от мирских собраний. Это не только решение дел, установление тех или иных правил. А, прежде всего момент религиозного подъема, единения верующих, созидания новой Церковной жизни, обновления веры, восстановления полузабытых, ушедших в глубь веков священных заветов» [1].
Поместный Собор 1917-1918 годов стал самым многочисленным и одним из самых плодотворных за всю историю Русской Православной Церкви. Им были приняты многие важные решения, актуальные и по сей день. Собор рассматривал вопросы реформы церковного управления (избрание патриарха), также затрагивал важнейшие проблемы православной миссии, проповеди слова Божия, богослужебной деятельности, устроения монастырской и приходской жизни. Ряд принятых тогда решений помогли нашей Церкви сохраниться под давлением светских безбожных властей.
В Поместном Соборе принимали участие архиереи, священнослужители, монашествующие и миряне Русской Православной Церкви.
Первое время заседания Собора возглавлял митрополит Киевский Владимир, затем – митрополит Московский Тихон. После избрания святителя на Патриарший престол работой Поместного Собора фактически руководил митрополит Новгородский Арсений (Стадницкий), став первым заместителем Председателя Собора.
При назначении на эту должность архипастырь произнес: «Благодарю за честь избрания. Оказанное мне доверие даст мне силы к деятельности, к которой я призван. Оно же будет основанием и для Вашего снисхождения к моим немощам и недостаткам, в которых заранее прошу меня простить».
Важнейшим вопросом, рассматриваемом на Поместном Соборе, стало восстановление патриаршества. Наибольшее число голосов получили три кандидата: архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и митрополит Московский и Коломенский Тихон (Белавин).
Митрополит Евлогий (Георгиевский) отмечал, что митрополит Арсений (Стадницкий), осознав тяжесть патриаршего креста в то время, «от возможности стать патриархом ужасался и только молил Бога, чтобы „чаша сия миновала его“ (Мф. 26, 42)» [2].
Избрание Предстоятеля Церкви было решено провести жребием. 5 ноября 1917 г. в храме Христа Спасителя затворнику Зосимовой пустыни схииеромонаху Алексию предстояло выбрать судьбоносный для всей полноты Русской Церкви жребий. В этот день после Божественной литургии слепой старец Алексий вышел из алтаря и с молитвой вынул из ковчежца жребий с именем избранника, передав его митрополиту Киевскому Владимиру. Святитель Киевский произнес: «Тихон, митрополит Московский – аксиос».
Интронизация Патриарха состоялась 21 ноября (4 декабря), в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в Успенском соборе московского Кремля. Архиепископ Арсений, участвуя в молебствии, произнес ектенью «Миром Господу помолимся».
После интронизации архиепископ Арсений обратился к Первосвятителю со словами: «Восстановление патриаршества – для нас радость, для Вас – Великий подвиг, путь крестный, идти по которому можно в уповании на промыслительную силу Божию, избирающую людей по своему усмотрению…
Патриаршество есть великий и тяжелый крест, особенно в эти моменты, какие переживает наша многострадальная Родина. Под грохотом тяжелых смертоносных орудий, пулеметных и оружейных выстрелов осуществлялась священная мысль о восстановлении в Русской Церкви патриаршества.
Междоусобная борьба, разделившая наших сынов на два враждебных лагеря вследствие оскудения веры и христианской любви, и подвигнула на скорое решение этого вопроса.
Всеми сознавалась нужда в одном лице, которое объединило бы нас, и было бы нашим духовным вождем. В то время, когда все кругом подвергается стихийному развалу и разложению, чувствовалась потребность создания живого и устойчивого центра соборного единения, чтобы таким образом Церковь, деятельно участвовавшая в создании нашего государства и „в собирании Земли Русской“, ныне осталась центром духовного единства и Великой духовной силы» [3].
28 ноября (11 декабря) 1917 г. святитель Тихон, Патриарх Московский, издал указ о возведении в сан митрополита пяти старейших иерархов Русской Православной Церкви: архиепископов Харьковского Антония, Новгородского Арсения, Ярославского Агафангела, Владимирского Сергия и Казанского Иакова.
В понедельник, 11 декабря 1917 г. вечером митрополит Арсений вернулся в Новгород по случаю перерыва в заседаниях Священного Собора. Встретить владыку собралось множество народа. После входа в Софийский собор архипастырю была преподнесена просфора и небольшое служебное Евангелие в переплете.
Отвечая на трепетную заботу паствы владыка сказал: «Так усталый путник радуется, когда возвращается в отчий дом, к своим близким. Для меня дом отчий – сей храм, в коем почивают мои святые предшественники, друзья мои – вы, мои сотрудники на ниве Божией, чада возлюбленные – моя паства. Теперь радуюсь, что поздний час не помешал вам встретить меня.
Вам приятно видеть на мне белый клобук, а у меня в ушах громко звучит слово святителя Григория Богослова: „епископов и священников украшают не титулы, а добродетели“.
Радость свидания омрачается мыслию о лукавом времени, нами переживаемом. Тут говорили о нравственном воскресении. Но прежде воскресения были страдания, была Голгофа. На Голгофу зову и я, мои чада возлюбленные.
Отделение Церкви от государства теперь почти уже совершившийся факт. Вы должны приготовиться к поруганию ваших верований и ваших святынь» [4].
Митрополит знал, о чем говорил.
В январе 1918 г. вышел Декрет об отделении Церкви от государства, который вместо свободы религиозного верования, по факту, предоставлял властям право свободы беззакония в преследовании Церкви.
На Поместном Соборе митрополиту Арсению предстояло решить один из сложнейших и значимых вопросов, а именно – наиболее полно определить правовой статус Русской Православной Церкви в условиях новой государственной власти.
Был рассмотрен ряд существующих форм отношений между Церковью и государством:
1. католическая система, где Церковь и Государство являются двумя параллельными областями;
2. система древнеримского права, в котором Церковь является лишь частью Государства;
3. система, когда Церковь рассматривается как частное общество (протестантское воззрение);
4. византийская система союза, или точнее, симфония между Церковью и Государством, когда Церковь и Государство рассматриваются как части одного организма. Церковь представляет душу, Государство берет на себя внешнюю заботу о Церкви.
Греческая система в России существовала до правления Петра Великого. При нём она была заменена на более жесткую политику подчинения Церкви государственной власти. Печальные последствия этого общеизвестны. Церковь лишилась самостоятельности – по сути, решения диктовались обер-прокурором Синода, являвшимся прямым представителем именно государственной власти.
В новых реалиях предстояло решить, как строить отношения Церкви и Государства в условиях безбожной светской власти. После долгих поисков наиболее справедливым был признан лозунг: «Свободная Церковь в свободном Государстве». «Церковь, – по мысли архиепископа Арсения, – должна быть автономной в своей внутренней жизни. Но это не значит, что Церковь должна быть отделена от Государства. Союз Церкви с Государством может быть не внешним, а внутренним. Государство не будет считать Церковь своим ведомством, но дружелюбно будет относиться к Церкви, признавая ее культурно-просветительское значение. И не будет отказывать ей в материальной помощи на культурно-просветительскую деятельность» [5].
25 января (7 февраля) 1918 г. в Киеве террористы убили митрополита Владимира. 15 февраля того же года на заседании Поместного Собора митрополит Арсений в этой связи говорил: «Такие жертвы, какова настоящая, никого не устрашают, а, напротив, ободряют верующих идти до конца путем служения долгу даже до смерти» [6]. Исполнились слова Христа Спасителя: «Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин. 15, 20).
Собор вынес постановление о возношении в храмах особых прошений о прекращении гонений на Церковь, а также совершении молитвенного поминовения исповедников и новомучеников за веру 25 января или в ближайший к тому воскресный день.
Тогда же на Поместном Соборе 1918 г. было вынесено постановление о созыве очередного Собора в 1921 г. Но обстоятельства не позволили этому состояться.
Собор 1917-1918 гг. остался незавершенным. События в стране не позволили ему принять важные решения для блага Церкви.
Об участии митрополита Арсения в Поместном Соборе генерал Л.К. Артамонов сказал: «Труд Высокопреосвященного Арсения всем известен. Я отмечу только следующее. Участвуя во всех заседаниях Собора, в 140 пленарных заседаниях Высокопреосвященный Арсений фактически председательствовал и руководил занятиями.
Он же участвовал в заседаниях Соборного Совета, а их было 125, причем, более чем в 20 таких заседаниях он фактически председательствовал.
Он же участвовал и в Епископских Совещаниях и, как Член по избранию Собора, в заседаниях Священного Синода и Высшего Церковного Совета.
Если к этому прибавить, что Высокопреосвященный Арсений принимал участие, и очень оживленное, в работах Отделов, что, кроме того, на нём лежит обширная разносторонняя и ответственная работа по управлению огромной Новгородской епархией, то ясно, что работа эта превышает силы и понятие мирянина…
Прошу Священный Собор выразить Высокопреосвященному Митрополиту Арсению чувства одушевляющих нас любви и глубокого уважения к его многотрудной и теперь уже исторической работе» [7].
В ответ на выступление генерала митрополит Арсений поблагодарил всех участников Собора: «Я счастлив, что на меня выпал великий исторический долг, и благодарю Господа, что Он дал мне силы и возможность не пропустить ни одного заседания Собора» [8].
В начале 1920 г. митрополит Арсений был выслан из Москвы в Новгород. 22 сентября 1920 г. митрополиту Арсению было предъявлено «обвинение в противодействии мероприятиям Советской Власти, во внесении им дезорганизации в гражданскую жизнь Новгородской губернии. В нарушении Декрета об отделении Церкви от Государства. Декрета о похоронах». Митрополит виновным себя не считал.
Трибунал приговорил митрополита Арсения к условному наказанию сроком на пять лет, а в целях и в интересах трудящихся масс избрать постоянным местом пребывания митрополита Арсения город Архангельск.
Новгородский архипастырь понимал, что судят его лишь за то, что народ видит духовного лидера, имеющего большой и многотрудный опыт, непреклонного и бескомпромиссного, что, несомненно, крайне не устраивало новую власть.
Летом 1921 г., кроме ужаса гражданской войны, русский народ постигло ещё одно бедствие – засуха в Поволжье. Начался небывалый голод – люди ели кору, животных, трупы умерших…
Святитель Тихон обратился к пастве и представителям других Церквей о помощи голодающему народу. В губернии стали создаваться комитеты помощи. Начался сбор средств. Владыка Арсений также призывал свою паству к милосердию и оказанию посильной помощи.
В мартовском номере газеты «Звезда» 1922 г. было опубликовано обращение митрополита Арсения к новгородской пастве со следующими словами: «Ныне по лежащему на мне долгу архипастыря всей Новгородской церкви обращаюсь к тебе, Богом дарованная мне паства, с мольбой о помощи во имя Христа, именем Которого мы имеем счастье называться… Пожертвования могут быть деньгами, вещами и продовольствием. Кроме того, в последнее время ввиду более усиливающегося голода, Святейший Патриарх благословил духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, на попечении которых находится храмовое имущество, приносить в жертву голодающим и драгоценные церковные украшения, не имеющие богослужебного употребления… Изъятие же из храмов, хотя бы и через добровольное жертвование, священных предметов богослужебного употребления, является по церковным канонам… святотатственным актом, за участие в котором мирянин подвергается отлучению от Церкви, а священнослужитель – низвержением из сана» [9].
Митрополит Арсений сдал в губернский комитет Помкогола (помощи голодающим) свои личные драгоценности: золотой крест с 11 бриллиантами; золотой наперсный крест без иконок; золотую панагию с золотой цепью (в панагии имелось более 70 жемчужин и 11 драгоценных камней). Примеру владыки последовали многие священники.
Вскоре, в феврале 1922 г., ВЦИК издал декрет об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих. А в марте 1922 г. Ленин распространил среди членов Политбюро ЦК РКП (б) секретную инструкцию. Она предписывала провести «с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства», потому что голод «представлял из себя не только благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий».
Под неприятелем понималась Русская Православная Церковь, в борьбе с которой подчеркивалось: «Чем большее число представителей реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» [10].
Вскоре началось изъятие церковных ценностей.
В губернии прошла волна народных недовольств. Многие сопротивлялись носильному изъятию ценностей. Под суд попали митрополит и его помощники, обвиненные в подстрекательстве верующих и сопротивлении властям при изъятии церковных ценностей.
В мае 1922 г. Новгородский трибунал постановил «привлечь митрополита Арсения (Стадницкого) к уголовной ответственности» [11].
С 1922 по 1923 г. митрополит Арсений находился под арестом в Бутырской московской тюрьме. Там он подвергся бесчеловечным лишениям и унижениям.
12 апреля 1924 г. патриарх Московский Тихон просил власть имущих об освобождении из заключения митрополита Арсения и других иерархов, но безуспешно.
После тюремного заключения иерарх был выслан в Среднюю Азию. В 1925-1926 гг. он находился в ссылке в Полторацке (Ашхабаде), а в 1926-1936 гг. – в Ташкенте. Находясь в Средней Азии, митрополит Арсений формально считался Новгородским и Старорусским правящим архиереем. Епархией управлял его духовный сын архиепископ Алексий (Симанский) – впоследствии Патриарх Московский и всея Руси Алексий I.
В августе 1933 г. митрополит Арсений принял управление Ташкентской епархией.
Перед своей кончиной митрополит Арсений посетил Боткинское кладбище, где довольно продолжительное время молился у могилы митрополита Никандра (Феноменова). Потом он попросил близкого ему священника Александра Щербу похоронить его в простом, ничем не обитом гробу.
Владыка Арсений умер 10 февраля 1936 г. Погребли архипастыря на Боткинском кладбище, рядом с могилой его предшественника по Ташкентской кафедре митрополита Никандра (Феноменова).
Так закончился земной путь Высокопреосвященного митрополита Арсения (Стадницкого), одного из самых видных иерархов Русской Православной Церкви, прожившего 74 года, из которых 56 лет были непрерывным служением на ниве Церковной.
В июне 1947 г. на могилах митрополитов Арсения и Никандра были установлены новые могильные плиты с соответствующими надписями на мраморе. А к 100-летнему юбилею Ташкентской епархии в 1972 г. место их упокоения украсилось новыми надгробиями.
В ноябре 1996 г., в честь 125-летия образования Ташкентской епархии, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (Ридигер) посетил Среднеазиатскую епархию. 11 ноября, побывав на Боткинском кладбище, Его Святейшество отслужил у часовни в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» заупокойную литию по всем почившим церковным труженикам, подвизавшимся на узбекской земле.
В заключение патриарх сказал: «Апостол заповедует нам поминать наставников, которые проповедовали нам Слово Божие. И вот, в дни празднования юбилея Среднеазиатской епархии на могилах митрополитов Арсения (Стадницкого), Никандра (Феноменова) и архиепископа Гавриила (Огородникова) мы вспомнили всех архипастырей, которые с начала образования Ташкентской епархии совершали здесь архипастырские богослужения.
Мы вспомнили также и пастырей, которых помнит православный верующий народ. Которые в трудную годину испытаний укрепляли в вере, помогали людям переносить трудности и молились за православных верующих жителей этого города.
Вспоминая архипастырей, которые закладывали основу епархиальной, приходской и монашеской жизни здесь, в Средней Азии, мы верим, что они предстательствуют, молятся и укрепляют тех, которые продолжают их дело и их служение. Им же дарует Господь Царствие Небесное, и о них сохраним мы в своих сердцах вечную и благодарную память» [12].
Протопресвитер Георгий Шавельский в своих «Воспоминаниях последнего протопресвитера Армии и флота» характеризовал архиепископа Арсения как человека «твердого, неподкупного, прямого и умного» [13]. Эта характеристика верна.
В лице митрополита Арсения мы видим одного из самых преданных делу Церкви иерархов, дела которых служили, служат и будут служить примером и духовным укреплением для последующих поколений пастырей Христовой Церкви.
Его жизнь как монаха, священнослужителя и архипастыря является также примером в деле пастырского и архипастырского служения.
Он хорошо умел сочетать доброту и строгость, снисхождение и требовательность. Он не терпел в людях хвастовства, лицемерия и неискренности. Митрополит Арсений был искренен и прямодушен, никогда не скрывал своих взглядов и высказывал их всегда прямо, невзирая на то, как принималась слушателями правда.
Митрополит Арсений умело мог затрагивать и отвечать на вопросы, которые волновали общество. Благодаря своим качествам он был среди лучших иерархов Русской Православной Церкви, а руководимые им епархии были одними из самых благоустроенных епархий России. Этот иерарх был светильником своей эпохи, лучи которого не угасли, но живут в сердцах людей и ныне.
Имя митрополита Арсения (Стадницкого) написано золотыми буквами на памятнике почившим профессорам и наставникам Московской духовной академии в Свято-Троицкой Сергиевой лавре.
Источники и литература
1. Новгородские Епархиальные Ведомости. 1917, № 13, с. 501-503.
2. Митрополит Евлогий. Путь моей жизни. М., 1994г., с. 301.
3. Вострышев М. Патриарх Тихон. М., 1997, с. 79.
4. Новгородские Епархиальные Ведомости. 1917, № 23, с. 678-679.
5. «На меня выпал великий исторический долг…» Митрополит Арсений (Стадницкий) и Поместный Собор 1917-1918 гг https://biography.wikireading.ru/346504?ysclid=lrogrs6r28995781071
6. Иеромонах Фотий (Нечепаренко). Митрополит Арсений (Стадницкий), его жизнь и деятельность. Сергиев Посад, 2000.
7. «На меня выпал великий исторический долг…». Митрополит Арсений (Стадницкий) и Поместный Собор 1917-1918 гг https://biography.wikireading.ru/346504?ysclid=lrogrs6r28995781071
8. «На меня выпал великий исторический долг…». Митрополит Арсений (Стадницкий) и Поместный Собор 1917-1918 гг https://biography.wikireading.ru/346504?ysclid=lrogrs6r28995781071
9. Савина И. Носители веры христовой. Новгород, 1992, с. 376.
10. Савина И. Носители веры христовой. Новгород, 1992, с. 376-377.
11. Составитель М. Губонин. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. М., 1994, с. 258.
12. 25-летие православной епархии в Средней Азии. Слово жизни. Еженедельник Ташкентско-Среднеазиатской епархии. Ташкент, 1996, № 11-12 (23. XII), с. 4.
13. Протопресвитер Георгий Шавельский. Воспоминания последнего протопресвитера Армии и флота. М., 1998, т. II, 148.
